История и этапы музеефикации Дома-музея Петра I в Таллине

Дом-музей Петра I в Таллине - старейший музей эстонской столицы, открытый для посещений в 1806 году по указанию императора Александра I. В этом доме Пётр I и Екатерина Алексеевна многократно останавливались во время своих визитов в Ревель (Таллин) в период с 1714 по 1723 год. Сам дом был построен предположительно во второй половине XVII века в загородных владениях бургомистра Германа фон Дрентельна. В июне 1714 года, накануне военно-морской кампании, в него заселился Пётр I вместе с Екатериной^[1]1. О причинах покупки дома Дрентельнов Петром I см. подробнее: Сморжевских- Смирнова М.А. Таллинские дворцы Петра I в контексте имперского идеологического строительства // Дворцы Романовых как памятники истории и культуры. Материалы международной конференции Санкт-Петербург - Царское Село Петергоф. СПб., 2015. С. 248-265.. Летом 1714 царь жил здесь около месяца, а Екатерина – с июня до конца августа. Годом позже в 1715 году, прибыв в Ревель, Пётр снова остановился «на дворе» Дрентельна и тогда же официально оформил дом на себя, заплатив владелице - вдове бургомистра фон Дрентельна^[2]2. В настоящее время к печати готовится новый путеводитель по дому-музею Петра I, где впервые будут опубликованы документы, касающиеся покупки царем этого дома..

Местность, в которой дом находился, так приглянулась царю, что в 1718 году здесь было начато строительство большого дворцово-паркового ансамбля, которому Пётр дал имя Катериненталь (ныне Кадриорг) в честь своей супруги^[3]3. Катериненталь и Кадриорг - немецкий и эстонский варианты названия, переводимого как «долина Екатерины». Название варьировалось на протяжении времени. Так, в XVIII веке, наряду с Катериненталем, распространённой формой является Кадринталь, в XIX веке - Екатериненталь, в годы Эстонской Республики - Кадриорг.. Бывший дом Дрентельнов стали называть «старым дворцом» царя, и это название сохранялось вплоть до 1917 года (илл. 1).

На сегодня дом Петра I в Таллине является одним из немногих хорошо сохранившихся памятников Петровской эпохи на эстонской земле. В доме находится множество уникальных вещей и предметов интерьера, - тех, что находились здесь 300 лет назад и окружали царскую чету в повседневном быту. Немаловажную роль в сохранении этого памятника сыграло удачное стечение обстоятельств – дом не пострадал во время войн, в отличие, например, от нарвского петровского дворца, уничтоженного бомбежкой в 1944 году.

Определяющим в истории таллинского дома стало и его местоположение: с 1720-х годов дом являлся частью большого дворцово-паркового ансамбля, задуманного Петром как летняя императорская резиденция. Строительство Катериненталя, начатое в 1718 году, было полностью завершено уже после смерти Петра I. Ни он, ни Екатерина пожить в Катеринентальском дворце не успели. В полном великолепии дворец встречал уже их дочь - императрицу Елизавету Петровну. Начиная с 1740-х годов и до 1917 дворец выполнял своё предназначение, являясь действующей резиденцией российских императоров на эстляндской земле.

Обстановка дворца менялась на протяжении времени в соответствии с веяниями моды и вкусами его обитателей. В итоге, к началу XX века от эпохи Петра в Катеринентальском дворце сохранилось немногое: декор главного - Парадного - зала (лепнина и плафонная живопись) и изразцовые печи. В «старом» же императорском доме, с момента последнего визита Петра в Ревель в 1723 году, никто больше не жил; необходимости приспосабливать первоначальную обстановку к требованиям моды не было, и мебель, хоть и ветшала со временем, оставалась на прежних местах. За сохранностью «старого императорского дворца» велись регулярные наблюдения.

К сожалению, системных исследований, посвящённых истории и этапам музеефикации таллинского дома Петра I, не проводилось. Отрывочные и краткие сведения по этой теме встречаются в работах, посвящённых дворцово-парковому ансамблю Кадриорг, а также в путеводителях периода 1941-1975 годов по дому Петра I. Вместе с тем, история становления и развития старейшего таллинского музея заслуживает подробного изучения. Эта тема интересна не только в контексте собственно музейной истории, но и шире - в контексте формирования исторической памяти и отношения к Петровскому наследию на территории Эстонии в разные исторические эпохи.

На данном этапе мы занимаемся сбором и изучением источников, содержащих важные детали и факты по этой теме. Наша статья не претендует на полноценное исследование и носит обзорный характер. На материале выявленных источников, а это ряд документов из Эстонского исторического и государственного архивов, Таллинского городского архива и фондов Таллинского городского музея, мы попытаемся проследить основные этапы истории сохранения и последующей музеефикации Дома-музея Петра I с 1730-х годов по 1941^[4]4. В перспективе для работы над этой темой в круг источников должны быть включены путеводители - как по городу Таллину, из которых самые ранние с упоминанием дома Петра как городской достопримечательности появляются уже в XVIII веке, так и путеводители по самому дому, составление которых являлось одним из важных этапов становления музея.. Наш обзор завершится на том хронологическом рубеже, когда дом Петра стал филиалом Таллинского городского музея уже Советской Эстонии.

Начиная с 1730-х годов за сохранность дома как части Катеринентальского дворцового ансамбля отвечал архитектор, подчинявшийся Канцелярии дворцовых строений. Архитектору, в свою очередь, был подотчетен дворцовый кастелян, который следил за сохранностью находившихся в доме вещей. Именно к 1730-м годам относятся первые документы, касающиеся состояния дома и его обстановки: рапорты кастеляна Ивана Голеновского и письма архитектора Якова Брокета, а также указы Анны Иоанновны, которые через петербургскую Канцелярию дворцовых строений отправляются в Ревель.

Из этих самых ранних архивных документов нам известно, что Иван Голеновский вступает в должность дворцового кастеляна в начале 1738 года, когда принимает «ревельские ея императорского величества имеющиеся все дворцы (ис которых один старой дворец) с принадлежащим во оных припасами и материалом и со всем принадлежностем»^[5]5. Эстонский исторический архив (далее - ЕАА). Ф. 204-1-3. Л. 15-15 об.. Как лицо, давшее присягу (он нередко упоминает этот факт в своей переписке с архитектором), Голеновский с полной ответственностью подходит к делу сохранения вверенного ему имущества. Принимая старый дворец Петра, он сразу докладывает архитектору о проблеме: дощатый потолок «над спальней где стоит постеля блаженныя вечнодостойныя памяти Его Императорского Величества Петра Великого» изветшал настолько, что может обвалиться из-за тяжести вещей, сложенных на чердаке, где находятся «медная оловянная и прочая посуда, також скатерти и сафьяны». Голеновский переживает как бы «неучинилось бы той постеле повреждения» и просит архитектора «чтоб позволили для переноски означенных материалов в новом дворце отвести способна где 6 не имелось от дождей течи место» (т.е., видимо, и крыша нового Екатеринентальского дворца местами плоха)^[6]6. Эстонский исторический архив. Ф. 20-1-3. Л. 15 об..

Архитектор Брокет ничего не предпринимает, и Голеновский обращается повторно, отдельно отмечая в новом рапорте архитектору (документ дублируется и для Канцелярии строений), что на предложение перенести вещи «вы изволили объявить, что де от такого укрытия дождей места и полат не имеется»^[7]7. Эстонский исторический архив. Ф. 20-1-3. Л. 15 об.. Уже в марте на имя Ивана Голеновского из Петербурга приходит указ, подписанный Анной Иоанновной «убрать в другое удобное место как возможно» все вещи, что находятся на чердаке, чтоб «от тягости за ветхостию потолок не обвалился и неучинилось бы той постеле повреждения и по Ея Императорского величества указу и по резолюции должностной <...> в дворцову кантору репортовать со обстоятелством, и костеляну Голеновскому о том ведать и учинить по сем ея императорского величества указу»^[8]8. Эстонский исторический архив. Ф. 20-1-3. Л. 18-18 о6.. На имя архитектора Я. Брокета никаких указов касательно «старого дворца» не поступает. Анну Иоанновну, по-видимому, гораздо больше волнует другое донесение Голеновского, находящееся в том же рапорте, - о гибели рыбы в верхнем и нижнем прудах из-за сточных вод. На имя архитектора, поэтому, приходит подробный указ о том, что следует предпринять, дабы рыбе в дворцовых прудах не было «повреждения»^[9]9. Эстонский исторический архив. Ф. 20-1-3. Л. 19-19 об.. Сохранение старого императорского дворца остается преимущественно заботой кастеляна.

Вплоть до 1750-х годов документы по дому Петра - это протоколы осмотра, рапорты и «доношения» о возникающих с сохранностью имущества проблемах, а также отчёты о том, что было предпринято для решения этих проблем. Судя по количеству петербургских писем из канцелярии Дворцовых строений, а также по тону этих бумаг, от архитектора Якова Брокета и кастеляна ждут внимательного отношения к наследию Петра Великого. Из этих же писем следует, что денег выделяется недостаточно. Основные средства идут на поддержание в относительном порядке «нового» дворца, и к середине 1750-х годов дом Петра ветшает. Об этом свидетельствуют несколько папок с подшивкой писем и докладов нового архитектора – Йохана Георга Тайхерта, который, заступив на должность, сразу же известил Канцелярию строений о том, что «старый дворец» нуждается в незамедлительных ремонтных работах, и прежде всего, в восстановлении мазанки петровского времени^[10]10. Изначально в каменном доме, купленном Петром, был холл, кухня, две жилых комнаты, сводчатый подвал и чердачное помещение. По распоряжению царя к дому была пристроена мазанка ещё с двумя комнатами. Благодаря пристройке площадь жилых помещений увеличилась вдвое, а здание получило симметричный облик: от холла по сторонам расходились два крыла, образуя небольшую анфиладу из комнат. На чертежах Тайхерта мазанка обозначена более тонкой линией.. Тайхерт беспокоится, что мазанка может рухнуть, предлагает сделать её из камня. В 1753 году он выполняет несколько фиксационных рисунков дома и бани, находящейся рядом (илл. 2)^[11]11. Рисунки и чертежи Тайхерта стали одним из самых ранних сохранившихся изображений «старого дворца» и строений при нём - бани и конюшни.. Несмотря на старания архитектора, деньги не выделяются, и мазанка продолжает разрушаться.

К 1770-1780-м годам меняется форма документации по «старому дворцу»: теперь это не отдельные письма с донесениями о проблемах, а подробные описи: описываются вещи и их состояние, сами помещения, а также постройки петровского времени, находящиеся рядом с домом царя и медленно разрушающиеся - баня, «клети», конюшня (илл. 3). С конца XVIII века такие описи являются уже частью больших «дворцовых» тетрадей, куда входят протоколы осмотра большого Катеринентальского дворца и строений при нём. Описи дома Петра приводятся, как правило, в конце тетради, представляют отдельный раздел и составляются в присутствии нескольких лиц, подписи которых сопровождают листы описи. Появление столь подробной документации связано, очевидно, с тем, что к концу XVIII века обстановка дома (прежде всего текстиль) начинает серьёзно страдать от времени. Высока вероятность утрат, и архитектор с кастеляном всё время обращают на это внимание: «подзор и зановес вовсе изветшали так что и дотрунутца невозможно», «зветшали так трухлы что в руках разсыпаются»^[12]12. ЕАА. Ф. 204-1-489. 1785. Л. 33-33 об.. Не в лучшем состоянии, судя по описям 1780-х годов, находится и сам дом, однако производится лишь мелкая починка (например, в отчёте 1785 указано: «Вышеписанная светлица и мылня в присутствии были исправлены починкою от канцелярии строений», а «крыша печи и труба ныне находятся в ветхости и негодности»^[13]13. ЕАА. Ф. 204-1-489. 1785.. Л. 32 об.).

К началу XIX века парк, окружающий дом Петра, и дом медленно приходят в запустение. В апреле 1804 года в Ревель прибывает император Александр I и, найдя старый императорский дворец в запустении, оставляет высочайшее повеление «привести в первобытное состояние и содержать в чистоте» сам дом, близлежащие постройки и территорию^[14]14. ЕАА. Ф. 29-1-309. Л. 65.. Контроль за выполнением указания поручается экспедиции по управлению Ревельским портом^[15]15. Об этом распоряжении 18 мая экспедиция по управлению Ревельским портом извещает правительство губернии.. 18 августа того же года экспедиция напоминает правительству губернии, что необходимо восстановить дорожки парка и запретить выводить скот на эту территорию.

В 1806 году появляется отчёт с подписью П.В. Чичагова, где говорится, что «старый Петра Великого каменный дворец исправлен и приведён во всём в первобытное состояние и при оном вновь построена на прежнем фундаменте баня точно таким образом как была старая»^[16]16. Tallinn: linna asustus ja ehitusajaloolisi materjale. IV köide / Сост. E. Alamaa, A. Kivi. Tallinn, 1966. С. 148.. В действительности, старому дворцу не был возвращён первоначальный вид. Так, мазанка петровского времени, почти развалившаяся к началу XIX века, была полностью снесена. Была также перестроена открытая кухня - её отделили стеной от остального помещения (холла). Над помещением кухни возвели дополнительный полуэтаж, куда поместили трапезный стол царя с комплектом из 12 стульев, условно назвав это помещение «столовой». Видимо, при Петре столовая находилась в ближайшей комнате мазанки, и теперь, с утратой мазанки, необходимо было создать новое отдельное помещение, взамен столовой петровских времён. К новому этажу-столовой возвели массивную деревянную лестницу, по которой отныне можно было попасть также и на чердак (в петровские времена на чердак поднимались со стороны улицы, по приставной лестнице). В процессе ремонтных работ 1804-1806 годов был разобран камин петровского времени, находившийся в спальне, а также обновлены полы - каменные плиты заменили на доски. Наконец, сводчатый подвал засыпали землёй и закрыли камнем. Ремонтными работами руководил архитектор Й. Бантельман.

Эти работы стали первым капитальным ремонтом здания, который предотвратил процесс его начавшегося разрушения. После ремонтных работ в 1806 году старый дворец открыли для посещений: к дому приставлен служащий, а вход в музей в тёплое время года открыт для всех желающих. Дом становится местом, где хранят и показывают вещи первого Российского императора.

1806 год можно считать годом рождения Дома-музея Петра I, хотя официального музейного статуса нет - это всё ещё «старый императорский дворец», который теперь можно посетить. Дом Петра пользуется большой популярностью на протяжении всего XIX века, что отчасти связано и с новой ролью Катериненталя, который в этот период превращается в модный ухоженный курорт. На территории парка появляются новые курортные здания, и летом сюда приезжает (нередко за членами императорской семьи) высший петербургский свет (илл. 4).

В продолжение всего XIX века по дому Петра I регулярно составляются подробные описи, - как в виде отдельных тетрадей, так и в качестве раздела к описям Катеринентальского дворца. Из этих документов известно, что в 1830 году старую красную черепицу меняют на дощатую крышу, а уже во второй половине XIX века, когда деревянная кровля ветшает, её вновь меняют на черепичную крышу. С середины XIX века и до 1917 года, помимо служащего, общающегося с посетителями, к дому приставлен часовой. Официально дом открыт бесплатно, но в знак благодарности посетители оставляют небольшую плату.

На протяжении всего XIX века и в начале 1900-х годов императорские визиты в Ревель не обходятся без посещения старого дворца. Иногда к дому Петра устраиваются крестные ходы, о чём пишут на русском и эстонском языках местные газеты. Так, 6 июня 1902 года газета «Eesti Postimees» сообщала: «На второй день Троицы, 3 июня, после богослужения на Русской улице из православной Никольской церкви двинулся крестный ход в Кадринталь, где у домика Петра Великого совершили божественное богослужение»^[17]17. Eesti Postimees ehk Näddalaleht: ma- ja linnarahvale. № 23, 06.06.1902. Посещение дома Петра I в связи с визитами правителей, а также молебны, совершаемые перед домом - отдельная большая тема, которую в перспективе необходимо изучать в контексте праздников имперского и церковного календарей, политической и дипломатической истории Эстляндской губернии (до 1917) и Эстонской Республики (до 1940)..

В 1903 году, согласно описям, на мягкую мебель покупаются чехлы, поскольку текстиль кресел и стульев выглядит совсем плачевно (илл. 5).

В 1914 году, с началом Первой мировой войны, в Таллине был введён комендантский час, и Правление уделов, заведовавшее на тот момент дворцово-парковым ансамблем, предписало, что в случае эвакуации «Вывезти надлежит только вещи изь домика ИМПЕРАТОРА ПЕТРА ВЕЛИКАГО и отдельныя вещи, имеющия историческое значение»^[18]18. ЕАА. Ф. 204-1-194. Л. 37-37 об.; Мюрре Александра. Екатеринентальский (Кадриоргский) дворец с 1914 по 1917 год. Дворцы и война. К 100-летию начала Первой мировой войны // Сб. статей по материалам научно-практической конференции ГМЗ «Петергоф», 2014 (Проблемы сохранения культурного наследия. XXI век, V). СПб., 2015. С. 22.. В списке подлежащих эвакуации вещей значились: образ, два секретера, два стола, 4 кресла, 19 стульев, два прикроватных табурета, три зеркала, одна кровать с балдахином и английские часы-шкаф (всего 95 пудов). Значились также 5 бюстов, но эта строка в документе перечёркнута^[19]19. ЕАА. Ф. 204-1-194. Л. 39 о6. Вес подлежащих эвакуации вещей подсчитывался суммарно, и 5 массивных бюстов (Юпитер, Нептун, Флора, Помона, Церера), выполненные из доломита в начале 1720-х гг. в мастерской Соломона Зельтреха, были вычеркнуты из списка, по-видимому‚ из-за того, что показались слишком тяжелыми на случай экстренной эвакуации.. В феврале 1918 года немецкие войска подошли к городу, но эвакуация, предписанная ещё при императоре, вероятно, не входила в планы большевиков. Все вещи остались в доме Петра на своём месте, к счастью, не пострадав.

Большие изменения в судьбе Эстляндской губернии произошли в 1917 году, после свержения монархии в России. Коснулись они и Екатериненталя, куда 9 марта 1917 года переехал Совет рабочих и воинских депутатов. Члены совета не были обеспокоены сохранением исторических ценностей: в большом дворце было разграблено всё убранство, а «паркет испещрён зарубками от колки дров»^[20]20. Мюрре Александра. Указ. соч. С. 23.. Дома Петра бесчинства не коснулись, вероятно, потому, что какой-либо ценности в обстановке, довольно ветхой и покрытой чехлами, большевики не увидели.

В 1918 году Екатериненталь официально передаётся городу Таллину^[21]21. Kalm Mart. Muuseum või residents? Kadrioru loss Eesti ajal. Kadriorg. Lossi lugu. Tallinn, 2010. С. 219.. Год спустя, после пережитой немецкой оккупации и самостоятельности Эстонии de facto, государство забирает Екатериненталь у города и национализирует. Сразу после национализации начинается обсуждение, как лучше распорядиться дворцово-парковым ансамблем: передать городу или оставить в государственном ведении. Город проявляет интерес только к парку, но не к зданиям, в нём находящимся, в том числе и императорским дворцам^[22]22. Tallinna Teataja. № 165. 07.08.1919; Maaliit: Eesti Maarahva Liidu häälekandja. 08.08.1919; Päewaleht № 165. 07.08.1919.. С этого момента исторический ансамбль входит в разные государственные институции: парк принадлежит городу, заботу о зданиях берёт на себя государство. Здания в парке сдают в аренду художникам и скульпторам. Исключение составляют только дом Петра и баня, так как «у них историческая ценность, которую в случае пожара невозможно возместить»^[23]23. Эстонский государственный архив (далее - ERA) Ф. 14-1-1202. Л. 9 об., кроме того, здания бани и дома Петра считают необходимым «сохранить как память о прошлом»^[24]24. Эстонский государственный архив. Ф. 985-1-327. Л. 2 об..

Дом Петра продолжает работать так, как это было принято с начала XIX века - он открыт для посетителей в дни хорошей погоды. Профессионального надзора нет, дом охраняет сторож Якоб Эльм, который работал здесь 50 лет с конца XIX века, открывал и закрывал дом и проводил экскурсии на нескольких языках.

Несмотря на то, что у молодого государства много новых забот, дом Петра не оставляют без внимания. Отдел строительства Министерства Внутренних дел проводит ремонтные работы. В 1922 году производится ремонт крыши, чинят и красят дымоход, обновляют фасад^[25]25. Эстонский государственный архив. Ф. 31-3-16120.Л. 1 (27.05.1925).. В отчётах указано, что в доме регулярно чистят дымоход^[26]26. Эстонский государственный архив. Ф. 985.1.37. Л. 55.. Из этого следует, что дом отапливают и в зимнее время мебель не находится в промёрзшем помещении. Однако в первые годы Эстонской республики за домом Петра (как, впрочем, и за другими историческими объектами) профессионального надзора нет. Ещё нет специалистов, не издан Закон об охране памятников старины^[27]27. Jõekalda K. Muinsuskaitsekorraldus 1920-1930 aastate Eestis. Muinsuskaitse aastaraamat. Tallinn, 2009. С. 98.

Соответствующий закон принимается только в 1926 году, и под его действие сразу попадают дворец, дом Петра и баня^[28]28. Дом-музей Петра I. Таллин, 1969. С. 191. Нужно отметить, что в 1920-1930-е годы отношение к «чужому наследию» было неоднозначным, так как наследие в основном было немецкое и русское^[29]29. Jõekalda K. „Võõra“ pärandiga leppimine ja lepitamine: 1920-1930 aastate debatid ajaloolise arhitektuuri väärtuse ja kaitse üle. Maastik ja mälu: pärandiloome arengujooni Eestis. Tallinn, 2014. С. 191.. Дом Петра являлся «чуждым» наследием, и часто оказывался в центре бурных споров. Несмотря на то, что в начале 1920-х годов радикальные круги настаивали на том, что всё «чужое» необходимо снести^[30]30. Jõekalda K. „Võõra“ pärandiga leppimine ja lepitamine: 1920-1930 aastate debatid ajaloolise arhitektuuri väärtuse ja kaitse üle. Maastik ja mälu: pärandiloome arengujooni Eestis. Tallinn, 2014.. С. 189-194. (на волне этих настроений в 1922 году был снесён памятник Петру, установленный в 1910 году на 200-летнюю годовщину капитуляции Ревеля), дому царя посчастливилось больше, чем многим другим историческим памятникам.

Важно также, что традиция приводить в старый дворец почётных гостей продолжает существовать. Сюда приводят, например, гостей государственного старейшины Константина Пятса, в 1925 году президента Латвии^[31]31. Päewaleht. № 55. 26.02.1925., в 1929 - шведского короля Густава V^[32]32. Postimees (1886-1944). № 172. 29 juuni 1929; Waba Maa. № 147. 29 juuni 1929..

В середине 1930-х годов в истории дома Петра наступает новый этап: происходит профессионализация музейной работы. Импульсом становится открытая в 1934 году дискуссия в прессе о том, что в доме Петра можно было бы устроить музей: отреставрировать вещи, а также создать отдельную историческую экспозицию, посвящённую Петру I^[33]33. Kaja. № 199. 24.08.1934.. В 1935 году на заседании Совета памятников старины решают, что вещи Петра необходимо капитально почистить и начать реставрацию^[34]34. ERA. Ф. 1108-5-346. Л. 140 р-141.. Уже через месяц происходит первая большая реставрация музейных экспонатов: чистка от пыли и грязи, починка, замена зеркал в секретерах, покрытие позолотой зеркальных бра, реставрация столов и стульев^[35]35. ERA. Ф. 1108-5-439.. Всё это финансируется Министерством образования, министр образования Николай Канн следит за ходом реставрационных и ремонтных работ, а также принимает работу.

Тогда же в дом Петра из старых поместий привозятся портреты династии Романовых: Петра I, Анны, Елизаветы (среди них – два портрета кисти Иогана Генриха Ведекинда)^[36]36. Kaja. № 187. 10.08.1935., из зданий Кадриорга - бюсты Петра I и Екатерины I, выполненные в начале 1720-х годов^[37]37. ERA. Ф. 985-1-567. без пагинации (09.04.1924).. 3 августа 1935 года в газете печатается объявление о том, что в дом Петра ищут куратора, знающего языки и историю^[38]38. Päewaleht. № 212. 03.08.1935.. После ремонта дом передаётся под опеку Эстонского туристического общества как важнейший объект культурного туризма. 27 августа 1935 года переданы вещи и два дня спустя - сам дом, официальные бумаги общество подписывает 10 сентября 1935 года. Начиная с этого момента, прописывается время работы музея: 7 дней в неделю, с 9 утра до 13.00 и с 15.00 до 18.00, а также стоимость билетов. Билет на одного человека стоил 25 центов, если музей посещала группа не менее 5 человек, то 10 центов на человека, так же существовала льготная цена для учащихся и солдат^[39]39. Postimees (1886-1944). № 236. 31.08.1935; Päewaleht. № 239. 30.08.1935.. Дом Петра становится популярным туристическим объектом, ни одна экскурсия Эстонского туристического общества не обходится без его посещения^[40]40. ERA. Ф. 31-4-938. Л. 5, 6, 7, 8. .

В 1937 году на территории Кадриорга активно шли работы по постройке канцелярии президента, которая разместилась между верхним садом и домом Петра. Дом Петра, как «идеологически не подходящий сосед», отделили от здания канцелярии деревьями. Несмотря на противостояние Совета памятников старины, убрали регулярный парк, который был заложен в начале XIX века. Вместо регулярного парка создали природный, в связи с чем был выдвинут вопрос о дальнейшей судьбе бани Петра. Это здание было построено в начале XIX века на «старом фундаменте» и, по мнению совета, составляло вместе с домиком Петра «интересную историческую среду». Обсуждения продлились 4 года и, в итоге, Совет памятников старины уступил оппонентам и дал разрешение демонтировать здание бани.

14 июня 1940 года началась эпоха Советской Эстонии. Дом Петра попадает теперь в юрисдикцию Комиссариата народного образования. Комиссар Николь Андрезен решает, что 29 января 1941 дом должен стать филиалом Таллинского городского музея, и 1941-й год становится вторым днём рождения музея^[41]41. Архив Таллинского городского музея. Ф. 3-1.11.Л. 1 (Hariduse Rahvakomissari otsus, 29.01.1941)..

В истории музеефикации петровского дома в Таллине можно обозначить несколько основных периодов: с 1723 по 1804 год - предмузейный период, когда дом сохраняется служащими Катериненталя как наследие первого русского императора; с 1804 по 1917 год музейный период de facto; 1918-1940 - период осмысления петровского наследия в эпоху Эстонской Республики и профессионализация музейной деятельности; 1941 год - дом получает юридический статус Дома-музея Петра I в Таллине и с этого времени входит в состав Таллинского городского музея.